Fuck your obsession, I don't need that shit
ататаС головной болью, как с похмелья, Изуру открыл глаза в совершенно незнакомом месте. Серебрящиеся в лунном свете белоснежные стены. Красный и черный шелк на огромной кровати с балдахином. Сам он в белом, неизвестно, кто и когда успел переодеть его. Неизвестно ничего, ни места, ни даты, одна единственная вещь напоминает о реальности всего вокруг – ужасающий гул и шум в ушах. Малоприятное напоминание.
С трудом приподнявшись на локтях, огляделся медленно. Ясности это не внесло, лишь сильнее ударило в виски, так что даже зажмурился болезненно. Память о вчерашнем дне мелкими осколками ничего не значащих картинок рассыпалась по дну сознания и упорно отказывалась собираться воедино. Вот размытыми буквами пляшет какой-то отчет. Вот Ренджи, неизвестно зачем пришедший, похлопал по плечу на прощание и убрался восвояси. Вот захлопнулись за лейтенантом седзи его комнаты. Потом он заснул. А потом пришел вдруг… Кто? Что было дальше?
На все попытки вытянуть из головы еще хоть что-то внятное, та отзывалась серией выстрелов в оба виска сразу, видимо, решив хранить молчание до последнего. На попытку встать на ноги она отреагировала еще более жестоко, прогоняя от себя любую мысль о лишнем движении, но лейтенант упрямо поднялся, хватаясь за тонкую витую колонну, поддерживающую вычурный шатер над кроватью, обязательно привлекший бы внимание Изуру. При других обстоятельствах…
Кое-как добравшись до двери, шинигами убедился, что она не заперта. Легко подавшись от одного прикосновения подрагивавшей руки, она распахнулась, открывая расплывающемуся взгляду уходящий в две стороны темный коридор. По стенке двинувшись наугад, через некоторое время Изуру оказался у разветвления. Свернул все так же наугад. Снова развилка. Коридоры с одинаково бело-мраморными стенами-полами-потолками, без единого окна, без дверей, без света, в конце концов. Наконец почти впавший в отчаяние от бесконечного блуждания и непрекращающейся головной боли аристократ вдруг вывернул в более просторный и менее темный проход. Неподалеку чернел дверной проем. Заперто. Еще одна дверь чуть дальше. Снова заперто. Следующая – так же. За ней – без изменений. Потом вдруг дверь с табличкой «Не входить. Опасный эксперимент. Вас ОСОБЕННО касается, Ичимару-сан!»
«Какие глупости,» - мелькнуло в голове. – «Он же в Уэко, его не может быть здесь… Вот здесь, не знаю где.»
Следуя просьбе, даже дергать дверь Изуру не стал, просто двинулся дальше. Следующая дверь подалась легко, точно как самая первая, но лейтенант тут же ее захлопнул. Точнее, прикрыл бесшумно, отчаянно краснея, то ли от все той же головной боли, то ли от увиденного. По всей видимости, его не заметили. И хорошо.
Уже осторожнее приблизившись к новой двери, Изуру с подозрением толкнул ее. Зеленые глаза смотрят холодно и насквозь. Безразличный голос.
- Вам дальше.
Тихо поблагодарить и закрыть за собой. Пройти дальше. И не думать, не думать и рогатой полумаске на голове и зияющей дыре в груди. Это не то, что он подумал. Не то.
Следующая дверь привела в комнату, где он очнулся. Все это время он просто блуждал и теперь вернулся обратно. Зажмурившись, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, запрокинув голову назад. И прошептал еле слышно.
- Да что же это такое…
И совсем неожиданно услышал ответ.
- Это Уэко Мундо, Изу-уру. Добро пожаловать.
Говорящий бесшумной тенью поднялся с кровати и шагнул к нему навстречу. Изуру дернулся испуганно и тут же скривился от боли. Улыбка и прищур глаз выразили крайнюю степень сочувствия.
- Так и думал, что с этим зельем не все в порядке. Хорошо, тогда в другой раз, - приблизившись одним плавным движением, Гин подхватил на руки своего теряющего сознание лейтенанта и перенес его на кровать.
Следующее пробуждение оказалось более приятным. И почти убедило Изуру, что увиденное прежде ему просто приснилось. Пока он не открыл глаза. Все тот же шелк постельного белья. И тень от балдахина над кроватью. И снова блестит луна за окном, разливая свой свет по мрамору стен. И что-то сдавливает шею и запястья.
Чуть повернув голову, Изуру видит цепь, тянущуюся по подушке куда-то за кровать. Подняв дрогнувшую руку, неуверенно коснулся шеи. Широкая полоса кожи с металлическими вставками, холодящими пальцы. При каждом движении рукой глухо звенит цепь, соединяющая такие же точно кожаные браслеты. Пошевелив ногой, выяснил, что ноги так же скованы.
Изуру откинулся на подушку. Попал. Куда, не знает сам. Но не в сладкую жизнь, явно.
Без звука открылась дверь. Он все равно почувствовал и успел закрыть глаза и выровнять дыхания, притворяясь спящим. Тень скользнула к кровати и присела рядом, склоняясь и проводя по лицу холодными пальцами.
- Просыпайся, Изу-уру, - легкий смешок и уже громче. – хотя ты и так не спишь, верно? Похвально.
- Зачем все это, тайчо? – спрашивает, подавляя легкую дрожь в голосе и глядя прямо в этот прищур.
- Ну как зачем, Изу-уру? – он доволен. Кажется, просто счастлив даже. – чтобы мой домашний любимец не заблудился больше. И не попадался на глаза кому не следует. Понятно? – и не дожидаясь ответа. – скажи, ты голоден? Хочешь чего-нибудь?
- Нет, тайчо, не хочу, - помотал головой. – И все-таки…
- Прекрасно, - перебил его Гин, наклоняясь ближе. – тогда сейчас мы будем играть. Я видел такое в генсее…
Извечная улыбка растянулась еще шире. Открытая до сих пор дверь захлопнулась с глухим стуком, и Изуру вздрогнул неосознанно и вскинул брови вверх. Только он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как его тут же заполнил острый горячий язык тайчо. Лейтенант покраснел, задохнувшись от подобного поворота событий, и попытался оттолкнуть его, но настойчивые ласки Гина взяли верх над субординацией и врожденными принципами, и, сдавшись на милость капитана, Изуру стал робко отвечать. Тут же поцелуй прервался, оставив лейтенанта по инерции тянуться за продолжением. Опомнившись, Изуру покраснел еще больше и вжался в подушку.
- Т-тайчо… б-будьте добры, поясните мне…
- Заткнись, - Гин прервал его, чуть потянув за цепь. – просто молчи. Там ты был моим лейтенантом. Теперь – просто мой. – вздернув за подбородок и заставив поднять голову вверх, капитан задумчиво провел ногтем от губ до широкой кожаной полосы ошейника. Потом, все так же задумчиво, резко дернул, сбрасывая на пол, и на ступил на спину, заставляя лечь. Еще секунду спустя Изуру почувствовал на коже холодок металла и услышал треск разрезаемой ткани.
- Если дернешься, я случайно порежу тебя, - спокойно предупредил предатель. – вот. Так лучше, Изу-уру, - сказал он, отбросив рваные края ткани, обнажив спину. Потом вновь холодок, лезвие скользит по коже, не режа, едва касаясь, вызывая толпу мурашек по спине и легкое напряжение в низу живота. Потом холод пропадает.
Несколько секунд спустя Изуру жалеет о посетившей его мимолетной радости. Плеть жестко опускается на спину, и он сжимает зубы, сдерживаясь от крика. Гин со вздохом качает головой. Размахивается и бьет сильнее. С сжатых губ слетает тихий стон, лейтенант прикусывает губу от боли, а плеть опускается еще и еще, расчерчивая светлую кожу красными полосами-границами. Когда тайчо надоедает, он приседает рядом и проводит вдоль одной из них, собирая кровь кончиком пальца. Потом запускает руку в волосы Изуру, дургает, разворачивая к себе, и размазывает кровь по губам, словно помаду.
- Так ты похож на гейшу, мой маленький женственный лейтенант. Или на красивую куклу. Нужно было найти тебе платье… Но без него намного лучше, - пальцы впиваются в израненную спину, растравляя следы от плети и разводя края ранок в стороны. Только остановившаяся кровь вновь течет, оставляя по телу алые дорожки. Гин наклоняется чуть вперед и скользит языком, прослеживая путь кровяных капелек. Его руки крепко держат, сжимая бока и не давая ни малейшего шанса выскользнуть и увернуться от болезненных злых ласк. Еще немного, и Изуру почти не хочет вырываться, касания языка остужают горение ран, в то время как горячие губы на коже распаляют что-то внутри. Дыхание сбивается, становясь тяжелее, веки опускаются, полускрывая глаза и их мутный взгляд, а тело само по себе подается навстречу, чуть изгибаясь и прижимаясь ближе. Бывший капитан усмехается тихо, проводит рукой вдоль по спине снизу вверх, по шее, намотав волосы на руку, запрокидывает голову и кусает сильно открывшийся изгиб шеи-плеча. Изуру, зажмурившись, сипло вдыхает глубоко, а потом, не сдержавшись, стонет тихо. Тем временем второй рукой спустив хакама, Гин толкает свою игрушку на колени. Испуганный непонимающий взгляд снизу вверх.
- Что не ясно? Возьми в рот, - насмешливо отвечает тайчо, чуть подталкивая к себе. Изуру хмурится, но спорить не смеет и, облизав губы, несмело обводит языком вокруг головки. Потом закрывает глаза и полностью вбирает в рот, осторожно обхватывая губами. Чуть фыркнув, Гин требовательно толкается, качнув бедрами. Изуру сдавленно всхлипывает и начинает двигаться, постепенно набирая темп. Внезапно его тайчо издает тихий вздох, обволакивающий мягким бархатом, от которого все внутри замирает, и хочется услышать это еще раз, слышать снова и снова. Лейтенант, придвинувшись ближе, поднимает скованные руки, гладя и чуть царапая, ласкает смелее и жарче, пытливо вглядываясь в лицо, потерявшее обычную свойственную ему насмешливую маску. Его уже потряхивает от возбуждения, и Гин тоже видит это и не может оставить незамеченным.
- Как разошелся… Изу-уру… - и усилием воли заставляет себя вырваться из горячих настойчивых губ, опрокинуть на пол и прижаться, целуя и срывая с себя и с него остатки одежды. А Изуру не сопротивляется даже, потеряв голову, только жмется к нему и стонет в губы, неизвестно зачем умоляя не останавливаться, да как тут остановишься, когда…
Сил терпеть, чтобы подготовить, уже нет, поэтому просто врывается, кусая окровавленные губы и шепча успокаивающую чушь. И тесно, узко, горячо, и больно обоим, но Изуру обхватывает ногами и прижимается, чуть вскрикнув, насадившись до конца, притягивая к себе, ближе, глубже, еще. И теперь уже капитан подчиняется, а может все еще подчиняет, да какая уже, собственно, разница…
Гин рваными рывками вбивается в податливо впускающее тело. Пол холодит разорванную спину, пальцы сжимаются на коже до синяков, кусаются оба, оба в алых засосах, везде, куда достать можно, и прижимаются, сплетаются, стонут, вскрикивают, царапаются. Тихий стук из коридора, потом дверь открывается, и в проеме мелькают голубые волосы.
- Долго вы там еще…
- Вон! – оба в один голос, не отрываясь, не останавливаясь, не обращая больше внимания. Вновь смыкая, соединяя губы, сплетаясь еще теснее, и от ногтей Изуру на спине полосы, не хуже, чем от плети, и от острых кицуньих зубов местами кровь проступает, и все это так горячо и сладко, и смешиваются вздохи и стоны. А потом вместе стонут в последний раз, и Гин опускается, обнимая и замирая на миг, и отстраняется посмотреть в глаза. А Изуру чуть приподнимает голову и мягко касается губ припухшими непослушными губами.
- Ошейник с тебя я все равно не сниму…
- Как прикажете, тайчо, - тихая улыбка. Перенести его на кровать и погладить по щеке.
- Теперь спи. Я потом еще приду. Поиграть.
И придет. И будет ждать. И еще не один раз…
С трудом приподнявшись на локтях, огляделся медленно. Ясности это не внесло, лишь сильнее ударило в виски, так что даже зажмурился болезненно. Память о вчерашнем дне мелкими осколками ничего не значащих картинок рассыпалась по дну сознания и упорно отказывалась собираться воедино. Вот размытыми буквами пляшет какой-то отчет. Вот Ренджи, неизвестно зачем пришедший, похлопал по плечу на прощание и убрался восвояси. Вот захлопнулись за лейтенантом седзи его комнаты. Потом он заснул. А потом пришел вдруг… Кто? Что было дальше?
На все попытки вытянуть из головы еще хоть что-то внятное, та отзывалась серией выстрелов в оба виска сразу, видимо, решив хранить молчание до последнего. На попытку встать на ноги она отреагировала еще более жестоко, прогоняя от себя любую мысль о лишнем движении, но лейтенант упрямо поднялся, хватаясь за тонкую витую колонну, поддерживающую вычурный шатер над кроватью, обязательно привлекший бы внимание Изуру. При других обстоятельствах…
Кое-как добравшись до двери, шинигами убедился, что она не заперта. Легко подавшись от одного прикосновения подрагивавшей руки, она распахнулась, открывая расплывающемуся взгляду уходящий в две стороны темный коридор. По стенке двинувшись наугад, через некоторое время Изуру оказался у разветвления. Свернул все так же наугад. Снова развилка. Коридоры с одинаково бело-мраморными стенами-полами-потолками, без единого окна, без дверей, без света, в конце концов. Наконец почти впавший в отчаяние от бесконечного блуждания и непрекращающейся головной боли аристократ вдруг вывернул в более просторный и менее темный проход. Неподалеку чернел дверной проем. Заперто. Еще одна дверь чуть дальше. Снова заперто. Следующая – так же. За ней – без изменений. Потом вдруг дверь с табличкой «Не входить. Опасный эксперимент. Вас ОСОБЕННО касается, Ичимару-сан!»
«Какие глупости,» - мелькнуло в голове. – «Он же в Уэко, его не может быть здесь… Вот здесь, не знаю где.»
Следуя просьбе, даже дергать дверь Изуру не стал, просто двинулся дальше. Следующая дверь подалась легко, точно как самая первая, но лейтенант тут же ее захлопнул. Точнее, прикрыл бесшумно, отчаянно краснея, то ли от все той же головной боли, то ли от увиденного. По всей видимости, его не заметили. И хорошо.
Уже осторожнее приблизившись к новой двери, Изуру с подозрением толкнул ее. Зеленые глаза смотрят холодно и насквозь. Безразличный голос.
- Вам дальше.
Тихо поблагодарить и закрыть за собой. Пройти дальше. И не думать, не думать и рогатой полумаске на голове и зияющей дыре в груди. Это не то, что он подумал. Не то.
Следующая дверь привела в комнату, где он очнулся. Все это время он просто блуждал и теперь вернулся обратно. Зажмурившись, закрыл дверь и прислонился к ней спиной, запрокинув голову назад. И прошептал еле слышно.
- Да что же это такое…
И совсем неожиданно услышал ответ.
- Это Уэко Мундо, Изу-уру. Добро пожаловать.
Говорящий бесшумной тенью поднялся с кровати и шагнул к нему навстречу. Изуру дернулся испуганно и тут же скривился от боли. Улыбка и прищур глаз выразили крайнюю степень сочувствия.
- Так и думал, что с этим зельем не все в порядке. Хорошо, тогда в другой раз, - приблизившись одним плавным движением, Гин подхватил на руки своего теряющего сознание лейтенанта и перенес его на кровать.
Следующее пробуждение оказалось более приятным. И почти убедило Изуру, что увиденное прежде ему просто приснилось. Пока он не открыл глаза. Все тот же шелк постельного белья. И тень от балдахина над кроватью. И снова блестит луна за окном, разливая свой свет по мрамору стен. И что-то сдавливает шею и запястья.
Чуть повернув голову, Изуру видит цепь, тянущуюся по подушке куда-то за кровать. Подняв дрогнувшую руку, неуверенно коснулся шеи. Широкая полоса кожи с металлическими вставками, холодящими пальцы. При каждом движении рукой глухо звенит цепь, соединяющая такие же точно кожаные браслеты. Пошевелив ногой, выяснил, что ноги так же скованы.
Изуру откинулся на подушку. Попал. Куда, не знает сам. Но не в сладкую жизнь, явно.
Без звука открылась дверь. Он все равно почувствовал и успел закрыть глаза и выровнять дыхания, притворяясь спящим. Тень скользнула к кровати и присела рядом, склоняясь и проводя по лицу холодными пальцами.
- Просыпайся, Изу-уру, - легкий смешок и уже громче. – хотя ты и так не спишь, верно? Похвально.
- Зачем все это, тайчо? – спрашивает, подавляя легкую дрожь в голосе и глядя прямо в этот прищур.
- Ну как зачем, Изу-уру? – он доволен. Кажется, просто счастлив даже. – чтобы мой домашний любимец не заблудился больше. И не попадался на глаза кому не следует. Понятно? – и не дожидаясь ответа. – скажи, ты голоден? Хочешь чего-нибудь?
- Нет, тайчо, не хочу, - помотал головой. – И все-таки…
- Прекрасно, - перебил его Гин, наклоняясь ближе. – тогда сейчас мы будем играть. Я видел такое в генсее…
Извечная улыбка растянулась еще шире. Открытая до сих пор дверь захлопнулась с глухим стуком, и Изуру вздрогнул неосознанно и вскинул брови вверх. Только он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, как его тут же заполнил острый горячий язык тайчо. Лейтенант покраснел, задохнувшись от подобного поворота событий, и попытался оттолкнуть его, но настойчивые ласки Гина взяли верх над субординацией и врожденными принципами, и, сдавшись на милость капитана, Изуру стал робко отвечать. Тут же поцелуй прервался, оставив лейтенанта по инерции тянуться за продолжением. Опомнившись, Изуру покраснел еще больше и вжался в подушку.
- Т-тайчо… б-будьте добры, поясните мне…
- Заткнись, - Гин прервал его, чуть потянув за цепь. – просто молчи. Там ты был моим лейтенантом. Теперь – просто мой. – вздернув за подбородок и заставив поднять голову вверх, капитан задумчиво провел ногтем от губ до широкой кожаной полосы ошейника. Потом, все так же задумчиво, резко дернул, сбрасывая на пол, и на ступил на спину, заставляя лечь. Еще секунду спустя Изуру почувствовал на коже холодок металла и услышал треск разрезаемой ткани.
- Если дернешься, я случайно порежу тебя, - спокойно предупредил предатель. – вот. Так лучше, Изу-уру, - сказал он, отбросив рваные края ткани, обнажив спину. Потом вновь холодок, лезвие скользит по коже, не режа, едва касаясь, вызывая толпу мурашек по спине и легкое напряжение в низу живота. Потом холод пропадает.
Несколько секунд спустя Изуру жалеет о посетившей его мимолетной радости. Плеть жестко опускается на спину, и он сжимает зубы, сдерживаясь от крика. Гин со вздохом качает головой. Размахивается и бьет сильнее. С сжатых губ слетает тихий стон, лейтенант прикусывает губу от боли, а плеть опускается еще и еще, расчерчивая светлую кожу красными полосами-границами. Когда тайчо надоедает, он приседает рядом и проводит вдоль одной из них, собирая кровь кончиком пальца. Потом запускает руку в волосы Изуру, дургает, разворачивая к себе, и размазывает кровь по губам, словно помаду.
- Так ты похож на гейшу, мой маленький женственный лейтенант. Или на красивую куклу. Нужно было найти тебе платье… Но без него намного лучше, - пальцы впиваются в израненную спину, растравляя следы от плети и разводя края ранок в стороны. Только остановившаяся кровь вновь течет, оставляя по телу алые дорожки. Гин наклоняется чуть вперед и скользит языком, прослеживая путь кровяных капелек. Его руки крепко держат, сжимая бока и не давая ни малейшего шанса выскользнуть и увернуться от болезненных злых ласк. Еще немного, и Изуру почти не хочет вырываться, касания языка остужают горение ран, в то время как горячие губы на коже распаляют что-то внутри. Дыхание сбивается, становясь тяжелее, веки опускаются, полускрывая глаза и их мутный взгляд, а тело само по себе подается навстречу, чуть изгибаясь и прижимаясь ближе. Бывший капитан усмехается тихо, проводит рукой вдоль по спине снизу вверх, по шее, намотав волосы на руку, запрокидывает голову и кусает сильно открывшийся изгиб шеи-плеча. Изуру, зажмурившись, сипло вдыхает глубоко, а потом, не сдержавшись, стонет тихо. Тем временем второй рукой спустив хакама, Гин толкает свою игрушку на колени. Испуганный непонимающий взгляд снизу вверх.
- Что не ясно? Возьми в рот, - насмешливо отвечает тайчо, чуть подталкивая к себе. Изуру хмурится, но спорить не смеет и, облизав губы, несмело обводит языком вокруг головки. Потом закрывает глаза и полностью вбирает в рот, осторожно обхватывая губами. Чуть фыркнув, Гин требовательно толкается, качнув бедрами. Изуру сдавленно всхлипывает и начинает двигаться, постепенно набирая темп. Внезапно его тайчо издает тихий вздох, обволакивающий мягким бархатом, от которого все внутри замирает, и хочется услышать это еще раз, слышать снова и снова. Лейтенант, придвинувшись ближе, поднимает скованные руки, гладя и чуть царапая, ласкает смелее и жарче, пытливо вглядываясь в лицо, потерявшее обычную свойственную ему насмешливую маску. Его уже потряхивает от возбуждения, и Гин тоже видит это и не может оставить незамеченным.
- Как разошелся… Изу-уру… - и усилием воли заставляет себя вырваться из горячих настойчивых губ, опрокинуть на пол и прижаться, целуя и срывая с себя и с него остатки одежды. А Изуру не сопротивляется даже, потеряв голову, только жмется к нему и стонет в губы, неизвестно зачем умоляя не останавливаться, да как тут остановишься, когда…
Сил терпеть, чтобы подготовить, уже нет, поэтому просто врывается, кусая окровавленные губы и шепча успокаивающую чушь. И тесно, узко, горячо, и больно обоим, но Изуру обхватывает ногами и прижимается, чуть вскрикнув, насадившись до конца, притягивая к себе, ближе, глубже, еще. И теперь уже капитан подчиняется, а может все еще подчиняет, да какая уже, собственно, разница…
Гин рваными рывками вбивается в податливо впускающее тело. Пол холодит разорванную спину, пальцы сжимаются на коже до синяков, кусаются оба, оба в алых засосах, везде, куда достать можно, и прижимаются, сплетаются, стонут, вскрикивают, царапаются. Тихий стук из коридора, потом дверь открывается, и в проеме мелькают голубые волосы.
- Долго вы там еще…
- Вон! – оба в один голос, не отрываясь, не останавливаясь, не обращая больше внимания. Вновь смыкая, соединяя губы, сплетаясь еще теснее, и от ногтей Изуру на спине полосы, не хуже, чем от плети, и от острых кицуньих зубов местами кровь проступает, и все это так горячо и сладко, и смешиваются вздохи и стоны. А потом вместе стонут в последний раз, и Гин опускается, обнимая и замирая на миг, и отстраняется посмотреть в глаза. А Изуру чуть приподнимает голову и мягко касается губ припухшими непослушными губами.
- Ошейник с тебя я все равно не сниму…
- Как прикажете, тайчо, - тихая улыбка. Перенести его на кровать и погладить по щеке.
- Теперь спи. Я потом еще приду. Поиграть.
И придет. И будет ждать. И еще не один раз…
@музыка: oomph!
@настроение: щас меня выебут, что так долго не сплю х)
@темы: Изуру, долбанное твАрчество, что нельзя читать, бредоносная оса, Гин